ЕЛАТЬМА


<<<   ПО ВОЛНАМ НАШЕЙ ПАМЯТИ   >>>

45. НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ ТРУНИН


Редактор сайта благодарит Татьяну Рубцову
за предоставленный материал

 

Даритель

 

Николай Петрович Трунин

 

Colorization 2021

 

 

 

Поэт Николай Рубцов напророчил себе: «Я умру в крещенские морозы…». Книголюб-экслибрист Николай Петрович Трунин, после перенесенного в Мурманске инсульта, где он жил более полувека, сказал себе и близким, что он проживет еще года два – не больше. После этого заторопился с переездом в родную Елатьму, где завещал похоронить себя рядом с родителями. Перед отъездом, как всегда, щедро раздарил свое книжное богатство. Прожил в Елатьме до кончины два с половиной года. Когда, за месяц до ухода в мир иной, почувствовал себя плохо, высказал пожелание: «Хорошо бы умереть в дни кончины Пушкина…». И покинул грешную землю нашу 5 февраля 2007 года, в дни, когда Россия отмечала печальную дату: 170-летие со дня гибели своего великого поэта, того, кто «памятник воздвиг себе нерукотворный».
 

Нет, весь я не умру – душа в заветной лире

Мой прах переживет и тленья убежит, –
 

писал великий поэт России, творчество которого прекрасно знал, любил, ценил и пропагандировал Николай Петрович Трунин. Думается, душа его тоже надолго переживет свой прах и избежит тленья и забвенья.

 

Газета «Вечерний Мурманск» от 8 февраля 2007 года дала следующий некролог:

 

«5 февраля 2007 года на 87-м году жизни в г. Елатьма Рязанской области после тяжелой продолжительной болезни скончался ветеран Великой Отечественной войны, заслуженный учитель школы РСФСР Трунин Николай Петрович.

Ушел из жизни человек редкой доброты и щедрости, тонкий знаток и страстный пропагандист книги. Он посвятил себя бескорыстному служению культуре во всех ее проявлениях и воспитанию людей на лучших образцах русской классической и современной отечественной литературы.

Разносторонне образованный человек, талантливый педагог, Николай Петрович оставил о себе в памяти многих мурманчан глубокий след. Сегодня его ученики успешно трудятся на передовых рубежах науки, культуры и экономики. Дело всей жизни Николая Петровича продолжают пять тысяч редких книг, переданных им в дар музеям и библиотекам страны. Они до сих пор сеют в душах людей «разумное, доброе, вечное».

 

Мурманская ассоциация творческих союзов, Мурманский художественный музей, Мурманский областной краеведческий музей, Мурманская областная научная библиотека, Мурманский государственный архив, Мурманский государственный педагогический университет, Мурманский обком профсоюза работников образования, Мурманский городской комитет по образованию, Мурманский городской комитет по культуре, мурманская средняя школа №1, Мурманский городской комитет ветеранов войны, Мурманский областной комитет по образованию.

 

 

Одни называли его чудаком, другие наверняка считали, что ему деньги девать некуда. Третьи…, такие, как, например, профессор Киселев из Мурманска, называют его бессеребренником и нынешним мурманским святым человеком, героем нашего смутного времени и характеризуют одно из особых качеств Трунина как «дар божий – редчайшее свойство души: для него подарить не менее важно, чем приобрести». Это мнение поддерживает мурманский поэт Вл. Сорокажердьев: «Есть две категории книголюбов – собиратели и дарители. Первых мы прекрасно знаем, их миллионы. Кто нынче не собирает книги для своих домашних библиотек. А вот дарителей – единицы».

Журналист Валерий Яковлев из Рязани писал Трунину в одном из писем: «Ты, наверное, еще не чувствуешь, что сам становишься музейной редкостью. Ведь таких, как ты, найти труднее, чем иголку в стоге сена…».

Да и газетные и журнальные публикации о Трунине, выходившие в разных городах и весях нашей страны (в Москве и Мурманске, в Крыму и Семипалатинске, на Рязанщине и т.д.), привлекают необычностью и выразительностью своих названий: «Последний романтик века», «Время чтить чудаков», «Не каждый может позволить себе сделать подарок Эрмитажу», «Всё остается людям»…

Недаром еще при жизни он стал легендой и Почетным гражданином с улицы Папанина в городе Мурманске.

 

Сын за отца отвечает

 

Родительский дом Трунина и поныне стоит на одной из старых тихих елатомских улиц перед прудом, называемым в народе Киселюхой. Сюда Николай Петрович приезжал каждое лето.

– Елатьма зовет, а Мурманск не отпускает, – любил шутить он.

Как попал в Мурманск? Дорога туда, пожалуй, длиннее, чем сама жизнь. И, наверное, началась она, эта его нелегкая стезя, с самого рождения Николая. Крестил его родной батюшка – священник одного из тогдашних четырнадцати православных храмов Елатьмы. Момент этот новорожденный Коля, конечно, не помнит, но позднее узнал, что в результате тогдашних гонений на церковь отец вскоре остался без прихода, а маленький Коля вынужден был перебраться в деревню к тете, сестре матери. Иначе бы его, поповского сына, в школу не приняли. Только после четвертого класса вернулся он домой к родителям. Но по окончании седьмого класса он впервые всерьез прочувствовал реалии жизни. Директор елатомской школы вызвал его к себе и строго предупредил: в восьмом классе ему не учиться. И выдал справку, где значилось: «Отчислен из школы как сын служителя священного культа». Шел 1935 год.

И опять помог родственник – дядя. Жил он в Воронежской области. Большим начальником был. И Коля поехал учиться в Борисоглебск, к дяде. В 1937 году услышал Коля глас «отца народов»: «Сын за отца не отвечает!». И вновь вернулся в родную Елатьму.

После окончания десятилетки он поступает в Казанский государственный университет. В Казани жила еще одна мамина сестра, приютившая Николая. Поэтому всех своих тетушек и дядю вспоминал он всегда с непреходящей теплотой.

Три курса университета удалось пройти до войны. Экзамены за третий курс в 1941 году были уже скомканы: торопились на рытье окопов. Весь декабрь стояли сорокаградусные морозы. В сутки давали по 600 граммов хлеба на брата. Постоянно мучили голод и холод.

В январе сорок второго занятия в университете возобновились. Но суточной нормы хлеба катастрофически не хватало. Многие студенты устроились на работу и учились урывками. Устроился на Казанскую кондитерскую фабрику имени Микояна и Николай Трунин. Стал работать на разгрузке канадского сахарного песка. Песок нередко сыпался из огромных мешков. И Трунин собирал его в рукавички, а потом продавал на базаре. На денежки, которые стали у него водиться, накупил целое море книг. Они стоили там копейки, а стакан сахарного песку стоил триста рублей (это месячная зарплата Трунина). Книги были его давнишней страстью.

Однажды Николай Петрович пооткровенничал о своем библиофильстве: «У меня было в жизни три книжных склада. Во-первых, дед по отцу служил дворецким у потомственных дворян Воейковых. Революция выгнала хозяев из дома, и во время пожара в барской усадьбе дед спас большую часть хозяйской библиотеки, да так они (книги) у него и остались… Можно сказать, присвоил. А можно сказать – и спас. Как хотите… Сюда же и отцовские книги попали: он постоянно выписывал «Ниву» с приложениями».

Отец, умирая, завещал старшему сыну Николаю позаботиться о книгах, передать их в надежные добрые руки, тем, кому они нужнее всего.

Второй склад образовал Николай у тети в Казани, а третий – уже в Мурманске.

Но вернемся в военные годы.

19 января 1943 года (на Крещенье) стал студент Трунин курсантом Московского пулеметного училища, эвакуированного в Можгу. И уже из Можги в составе тридцать девятого отдельного полка в сентябре 1944 года попал на фронт – в Румынию.

– Что ты, свой первый бой забыть невозможно, – невесело улыбнулся он. – Старшина дал стакан водки, сказал: «До линии фронта – два километра. С Богом!». Помню, перебегали мы из окопа в окоп… Потом шли семь или восемь суток в трансильванском направлении… Редкие привалы на еду и сон были не больше часа. Вот тут-то я понял, что самое страшное – не голод и холод,  а мучительное желание выспаться. Потом был приказ форсировать реку Тиссу и занять противоположный берег. А переправившись через Тиссу, тут же попали в окружение. Стрельба… Крики… Взрывы… Танки давили людей. Меня контузило взрывной волной, и я потерял сознание… Очнулся, когда немецкий офицер снимал с меня ремень. В голове пронеслось: «Всё. Конец».

Военные законы были суровыми – для советского воина сдача в плен приравнивалась к измене Родине. Тогда бытовала поговорка: советский солдат живым не сдается… Я после долго размышлял: мог ли я тогда выстрелить сам в себя?! Не знаю. Но так или иначе я оказался в немецком плену».

Пленных разделили на группы и погнали в сторону Австрии – в так называемый «Царский камень». «Царский камень» оказался громадным лагерем, построенным еще в годы первой мировой войны. Потянулись голодные дни. Русским полагалось в сутки 200 граммов хлеба. В лагере пробыли до апреля.

«Помню, генерал Власов приезжал к нам, агитировал, – продолжал свои нелегкие воспоминания Николай Петрович. – А потом под начальством австрийского офицера пошли дальше на запад. 1 мая, в порыве откровения, офицер этот признался нам, что у него есть приказ покончить с пленными в случае нападения. Сказал он нам это днем, а вечером нас окружили американцы…

Нас одели во все новое, предупредили: «У нас много еды, но потерпите. Много есть нельзя, организм должен привыкнуть». Американцы относились к нам прекрасно. Охраны никакой не было, гуляли свободно, в казармах только спали».

Затем с советской стороны явилась комиссия, стала пленных готовить к отправке. Американцы тоже агитировали: можете, мол, и в Америку переехать. Многие согласились. Трунин не относился к их числу, он рвался на родину, в Россию, к своим родным и близким, хотя знал, что на Родине таких, как он, называют страшным позорным словом «изменник». Трунина и других российских «патриотов» посадили на «студебеккеры» и отправили на железнодорожную станцию. На неделю еще задержали в Венгрии. И сразу стала заметна перемена в питании: утром, днем и вечером кормили кашей «жужжит» из залежалой крупы, в которой жучки водились.

19 января 1946 года (новое крещение Трунина!) пересекли границу России. Прошли дезинфекцию, чтоб истребить все следы чужеземного духа. И оказались в Одессе, в лагере для репатриантов.

– Вот где был ад! – невольно вырвалось у Николая Петровича. – Там с нас содрали новое белье, выдали какие-то лохмотья. И продолжали кормить «кашей-которая-жужжит». Сталин провозгласил на всю страну: «Для изменников у нас хлеба нет!». В Одессе на нас смотрели хуже, чем на врагов. Мы чувствовали себя изгоями. Это было очень тяжелое чувство. Потом начались ночные допросы. Вызывают и спрашивают: «Знаешь, что товарищ Сталин сказал? А почему в плен сдался? Почему не застрелился?..». Многие не выдержали таких пыток, покончили с собой… Сейчас думаю: как я все это выдержал?».

2 апреля 1946 года Николай Трунин, наконец-то, получил билет до Елатьмы.

В Елатьме встретился с родителями. Удалось восстановиться и в университете. В 1948 году окончил его и был направлен на Подольский оптический завод. Но тут – мандатная комиссия. Трунину сказали: «Забудь о военном заводе, ты в плену был». Выдали диплом и дали понять: мол, иди, куда хочешь, и ищи, что хочешь. – Поехал в Москву, помыкался по чиновникам. Помогла ему одна пожилая грузинка в Министерстве просвещения: посоветовала Трунину идти в школу учителем и дала направление в Мурманск.

«Так я и очутился здесь 30 августа 1948 года. В школе №1. Сразу дали 30 часов нагрузки вместо 18. И пошло дело. Работу эту я полюбил. И дети относились ко мне трогательно», – заключил свою «одиссею» заслуженный учитель школы РСФСР Николай Петрович Трунин.

Не знаю, как оптическое производство (потеряло ли оно прекрасного специалиста), но школа, несомненно, выиграла, получив отличного учителя: физика, математика, астронома, большого эрудита, страстного пушкиниста, душевного человека и, может быть, самое главное – просветителя и дарителя (о чем и пойдет речь дальше).

 

 

 

Адреса подаренных книг

 

За год до 200-летнего юбилея А.С.Пушкина договорились мы с Труниным, что он выступит перед своими земляками. Думала, за это время забудет Николай Петрович о своем обещании. Так нет же! Следующим летом привез он с собой в Елатьму целый чемодан книг, иллюстраций, фотографий, проспектов… Призвав меня быть своим «продюсером», объявил о своей готовности к выступлениям в любом месте, перед любой аудиторией, вспомнив при этом, что самая маленькая аудитория, перед которой довелось ему выступать, насчитывала три человека, самая большая – более 500 слушателей. А выступать ему приходилось в Мурманске и Ташкенте, Семипалатинске и Рязани, на островах Диксон и Шпицберген, в школах и библиотеках, в музеях и на предприятиях, перед рыбаками в открытом море и моряками… Более полутысячи выступлений – на счету Н.П.Трунина.

 

 

 

Елатьма. Николай Петрович Трунин.

 

 

 

На этот раз он провел две встречи в Касимове: с учителями района во время августовских педагогических чтений и с читателями городской библиотеки имени А.А.Малюгина. Затем были выступления в Елатомском народном музее и Ахматовской средней школе. А рассказывал он не только о Пушкине и книгах: в его «арсенале» были рассказы об истории развития науки и техники, о замечательных личностях минувших эпох – Шекспире, Айвазовском, Шевченко, Эйнштейне, Леонардо да Винчи… Круг его лекций был так же широк, как и круг интересов самого Трунина. Его по праву можно назвать просветителем двадцатого века.

Но пушкинская тема – особая в его просветительской деятельности. Об этом можно написать целую повесть. Сам Николай Петрович так говорил о своем отношении к Пушкину: «…Пушкин – это совершенно особая история в моей жизни. Пушкин свел меня с удивительнейшими людьми. Во-первых, это Арнольд Ильич Гессен, который сидел за одной партой с Блоком, слушал лекции Менделеева и всю жизнь занимался Пушкиным… Гессен знал сына поэта – Александра. «Значит, между мной и Пушкиным, – рассуждал Арнольд Ильич, – всего один человек…». Слушай дальше. А я близко знал Гессена. Значит? Между мной и Пушкиным – всего два человека.. Ты понимаешь? Давай пожму твою руку. Теперь между тобой и Пушкиным – всего три человека. Видишь, как близко Пушкин…».

С восхищением рассказывая о Гессене, Трунин показывает его книги с автографом писателя. Далее называет не менее знаменитые имена Александра Крейна и Семена Гейченко, показывает книги «Рождение музея» и «Жизнь музея» (с автографом Крейна), его письма и письма Гейченко, переписку с авторами-пушкинистами Русаковым и Черкашиным…

– Потому я и сказал, что Пушкин свел меня с удивительнейшими людьми, – добавляет Николай Петрович. – Я, когда выступаю, беру с собой несколько книг и рассказываю о тех, кто эти книги написал, и о тех, кому они посвящаются.

Но Николай Петрович не только рассказывал о книгах. Помня завет отца, который говорил, что книга – это общенациональная ценность и она должна быть там, где она нужнее, Трунин щедро и бескорыстно дарил всевозможные издания, говоря при этом: «Надо, чтобы книга работала. Вот я и пустил ее в работу».

Им подарено различным общественным учреждениям страны более пяти с половиной тысяч книг, в том числе 52 собрания сочинений, из них – половина дореволюционных, около 20 библиографических редкостей. Кроме книг двадцати шести музеям страны подарено более 700 экспонатов, среди них – 35 ценных. Прописались некоторые из этих экспонатов и на родине Трунина, в том числе в есенинском Константинове и в Елатьме. А в музей г. Касимова перевозил предметы старины из дома Труниных целый автофургон.

* В Государственный музей А.С.Пушкина в Москве Н.П.Трунин передал около 150 книг.

* В Государственный музей Л.Н.Толстого подарено более 50 книг. Среди экспонатов этого музея принадлежавшая Трунину книга «Яшка». Автор ее – сын Л.Н.Толстого, скульптор и литератор Лев Львович Толстой. В этом же музее хранятся подаренные мурманским книголюбом комплект журнала «Нива» за 1899 год с первой публикацией романа «Воскресение», полное собрание сочинений писателя 1913 года издания, прижизненные собрания сочинений.

* Музей В. Маяковского в Москве долго искал книгу «Птичница Агафья» Клавдии Лукашевич, дореволюционной детской писательницы. Это была первая книга, которую прочитал в своей жизни будущий поэт. Она стала библиографической редкостью. И тем не менее она нашлась у Трунина и была принесена в музей, о чем рассказал еженедельник «Книжное обозрение» (03.10.1969 г.) в статье «Все-таки нашли!».

* «Хижина дяди Тома» Бичер-Стоу. Казалось бы, совсем не редкая книга. Но, какое издание! Санкт-Петербург, 1895 год, шоколадная фабрика! И эта ценность была передана главной библиотеке страны – Московской Государственной.

* Санкт-Петербургский музей религии и атеизма (Казанский собор) благодарит Н.П.Трунина за переданные в дар книги и экземпляр библии (Лондон, 1922 г.), представляющий для музея особый интерес.

* Библиотека Чечено-Ингушского университета в г.Грозном объявила о важности восполнить недостающие тома  сочинений В.Г.Белинского. После получения этих книг библиотека обратилась в редакцию газеты «Советская культура» с просьбой выразить благодарность Трунину Николаю Петровичу за переданное в дар собрание сочинений В.Г.Белинского под редакцией А.И.Мамонтова, которое является библиографической редкостью.

Книги, подаренные Труниным, прописались и в Государственных музеях М.Ю.Лермонтова, И.С.Тургенева, А.Н.Островского, А.И.Куприна, А.М.Горького, С.А.Есенина.

Живут они и в Государственном Историческом музее, в Русском музее и в Государственном музее изобразительных искусств, в Зоологическом музее и библиотеке имени М.Е.Салтыкова-Щедрина в Санкт-Петербурге, в Военно-историческом музее А.В.Суворова и в музее-усадьбе «Абрамцево», в Научной библиотеке Государственной Третьяковской галереи и в Эрмитаже. В музей имени Андрея Рублева передал Николай Петрович редкую книгу Б.Бродского «Связь времен». Многотомное издание «Тысяча и одна ночь» (СПб., 1902-1903) дарит Трунин Государственному музею искусств народов Востока. Книга Н.Любомудрова «Исследование о происхождении и значении имени Рязань» (М, 1874) находит свое место в Рязанском историко-архитектурном музее-заповеднике. Этот список можно продолжать…

 

 

 

Николай Петрович Трунин

 

Colorization 2021

 

 

 

В ответ на дары – бесчисленное количество благодарностей. А за ними – адресаты нашей культуры, литературы, живописи, архитектуры одним словом – нашей многообразной жизни. География их обширна: Москва, Санкт-Петербург, Севастополь, Семипалатинск, Тобольск, Феодосия, Михайловское и Болдино, Карабиха и Тарханы, Пенза, Мурманск, Орел, Ясная Поляна, Киев, Рязанщина… В архиве Н.П.Трунина около 500 благодарственных писем.

* Пишет Трунину молдавский виноградарь: «Книгу Вашу получил, за что большое спасибо. Я не мог даже подумать, что наше племя книголюбов такое, чуткое и отзывчивое…».

* Пишет военный моряк: «Большая благодарность Вам за книгу, за Вашу отзывчивость… В свое время я упустил возможность приобрести это издание – был в море. А книга эта для меня драгоценна: ее автор – мой учитель… Он обещал мне выслать ее сам, но умер, не дождавшись выхода в свет…».

* Пишет учитель: «Большая благодарность Вам за ценный подарок. Книга для работы с детьми всегда необходима. Я давно ее разыскивал».

* Пишет инженер из Киева: «Спасибо за подарок. Для меня встреча с Вами явилась приятной неожиданностью. Такие люди, как Вы, будоражат нашу совесть и взывают к лучшим сторонам человеческой души…».

* Пишут знаменитости:

– Очень ценю Вашу дружескую помощь. Нашел в Иркутске неизвестное стихотворение Есенина. Илья Шнейдер.

– Добрейшему Николаю Петровичу Трунину с самыми лучшими пожеланиями – совершенно дружески… Ираклий Андроников, автограф на книге «Рассказы литературоведа».

– Уважаемому Николаю Петровичу Трунину – самому бескорыстному книголюбу земли Кольской – с благодарностью за бесчисленные подарки музею. Д.Дранишников, на книге «Мой Мурманск».

– Дорогой Николай Петрович! С глубокой душевной радостью узнал о Вашей просветительской деятельности, о щедрости души Вашей и укрепился в себе тем, что такие люди, как Вы, еще живут в России. В.Чивилихин.

 

 

 

Автографы на книгах

 

Подаренные Труниным книги, в свою очередь, подарили ему личное и эпистолярное знакомство со многими знаменитыми писателями, литературоведами, политиками, учеными… В его архиве – письма от Михаила Шолохова, Константина Симонова, Валентина Пикуля, Порудоминского и Чаковского, Л.Любимова и Сартакова, Евтушенко и Солоухина, от брата Александра Твардовского – Ивана Трифоновича и его книга «Родина и чужбина». Письма и книги с автографами Хадичи Джалиловой – сестры Мусы Джалиля, от Расула Гамзатова и Василия Пескова, от Астафьева и Лидина, от Папанина и Владимира Карпова... Книги – с надписями потомков Пушкина, Толстого, Есенина, Бажова... Каждый автограф – это целая история. А всего таких книг с автографами ста двадцати известных писателей у Трунина около 200 (двухсот).

В последние годы в его личной библиотеке, насчитывавшей некогда несколько тысяч экземпляров, оставалось чуть более 200 книг. Николай Петрович ссылается на Блока, который говорил, что каждому грамотному человеку достаточно иметь около 100 книг, но отбирать их следует всю жизнь. Именно отбирать, а не собирать. И отобранные Труниным книги разместились в двух шкафах. В первом – так любимые Николаем Петровичем произведения Пушкина, Толстого, Чехова, Есенина, Шота Руставели, Мопассана и некоторых других авторов, монографии и собрания сочинений по отечественной истории. Во втором шкафу – дорогие его сердцу книги с автографами многих знаменитостей.

Но это не простые автографы, не те, что обычно выпрашивают у знаменитостей, чтобы похвастаться ими. Нет, за каждым автографом в библиотеке Н.П.Трунина – целая история... История встреч, знакомств, дружбы, совместных поездок, уважения, любви и благодарности – история целой серии человеческих взаимоотношений, чувств и мыслей, чем судьба так щедро наделила дарителей и одариваемых ими. О каждом автографе
и людях, написавших их, Трунин мог рассказывать часами... Вот, например, книга «Письма к русским эмигрантам» с автографом автора Василия Витальевича Шульгина. Да, да, того самого, который принимал отречение от престола у последнего русского царя Николая II. И Трунин рассказал уникальную историю этого человека, о том, как познакомился он с Шульгиным, как несколько раз бывал у него во Владимире, где он умер в возрасте 98 лет. И как бы продолжение этой истории – книга Марка Касвинова «Двадцать три ступени вниз» с надписью вдовы внезапно скончавшегося Касвинова: «Николаю Петровичу Трунину – на добрую память о Марке Константиновиче, о встречах с ним, и с благодарностью за помощь, которую Вы ему оказали в работе над книгой...».

И вот эта личная библиотека Трунина, состоявшая из двух шкафов, заняла первое место в областном смотре-конкурсе домашних библиотек и второе – во Всероссийском.

Судьба предоставила Николаю Петровичу отличный шанс сделать свою жизнь насыщенной и интересной. И он сполна использовал этот шанс.

Похвалился однажды Николай Петрович и тем, что дожил до таких дней, когда свои книги стали дарить ему и его ученики. И показал книгу рассказов с надписью: «Дорогому Николаю Петровичу, моему школьному учителю, истинному ценителю книги, с огромнейшей симпатией и любовью. Борис Блинов». И не преминул Николай Петрович тут же поведать мне о писательской семье мурманчан Блиновых, где отец Николай Николаевич Блинов, его два сына (оба – ученики Трунина) и жена – все писатели.

И вот, перешагнув свой 75-летний рубеж, Николай Петрович беспечально расстался с одним из двух шкафов, сказав при этом: «Вот и все. Это мой последний дар.». Печалился он по другому поводу, по поводу того, что «дарить больше нечего». А «последним его даром» стал шкаф с библиотекой автографированных книг: 181 экземпляр с автографами, как уже говорилось выше, ста двадцати авторов, которую он передал областному краеведческому музею города Мурманска. И весь свой домашний архив (письма, грамоты, документы, благодарности и т.д.) Н.П.Трунин передал в Государственный архив Мурманской области (ГАМО), что составило фонд 1042, включивший в себя 28 единиц хранения. Небольшую часть архива отдал в Елатомский народный музей на своей малой родине.

 

 

 

*    *    *

 

Когда его спрашивали, не жалко ли ему расставаться с книгами, он традиционно отвечал на этот вопрос строками любимого Шота Руставели: «Что ты спрятал, то пропало; что отдал ты – то твое». В древности говорили, что книги имеют свою судьбу. И мне кажется, человек должен помогать книгам найти эту самую судьбу. Лучшая участь книги – служить многим, и прежде всего тем людям, которым она нужнее. Уместно вспомнить и слова профессора Саркизова-Серазини: «Считаю себя не вправе держать эти драгоценные реликвии у себя дома». Книги – мои друзья, и расстаемся мы, как друзья. они уходят от меня к людям. Кроме того, мы с ними постоянно встречаемся: в библиотеках, в музеях...». И, лукаво улыбаясь, добавлял: «Подарить книгу – праздник прежде всего для того, кто дарит. И если кому-нибудь из вас жалко, попробуйте все-таки подарить. Сначала будет жалко, потом не очень, а дальше – больше: увлечетесь так, что не остановитесь. Будете дарить и дарить...».

 

Тамара Куприна,
дипломант национальной
литературной премии
«Золотое перо Руси-2006».

 


_________



Лоцман книги

 

Книги Н.П.Трунина работают на людей, помогают расширять им свой кругозор, учат ценить печатное слово, – писал в 1985 году елатомский поэт и краевед Г.И.Грязнов.

Книги Николая Петровича имеют Государственный исторический музей, Государственный музей изобразительных искусств, музей искусств народов Востока, музей истории религии и атеизма, музей Пушкина, Толстого, Лермонтова, Есенина, Тургенева, Куприна, Андрея Рублева, С.Я.Надсона...

Николай Петрович никогда не забывает милую его сердцу Рязанщину и свою малую родину – Елатьму.

Вот и в этом году под звенящий шелест октябрьского листопада он приехал в родной поселок и сразу пришел в поселковую библиотеку, где в это время общественность поселка, местные прозаики и поэты отмечали 90-летие со дня рождения С.А.Есенина.

 

 

 

Елатьма. Николай Петрович Трунин.

 

 

 

Его появление было встречено горячими аплодисментами. Он сразу же был приглашен в президиум. Когда предоставили ему слово, Николай Петрович с присущей лишь ему душевностью и улыбкой сказал: «А я только что приехал из Константинова... Немножко устал... Но в такой знаменательный день, день рождения нашего великого земляка, привез из Мурманска и подарил домику С.А.Есенина настоящую русскую лампу-молнию со всеми ее атрибутами. Именно за такой лампой в долгие осенние вечера читал великий поэт России стихи своей матери Татьяне Федоровне…».

И мне подумалось о том, что не зря те, кто знает Николая Петровича, называют его лоцманом книги.
 



_________



На предыдущую



На следующую страничку




 

 
Copyright © Н.Г.Зиновин 2007. All rights reserved.